Иоанн Генрих Фюссли, "Кримхильда обнимает мертвого Зигфрида"

Когда в 1924 году открылась первая выставка нового жанра - сюрреалистов, то Дали был посвящен лишь второй зал, а Магритту - третий. В самом первом, висели работы Босха. Странно, что создатели не обратили внимание на более близкого своего предшественника, Генриха Фюссли (1741-1825). Хотя его работы вписались бы в контекст идеально. Неслучайно, для его современника (тоже, причастного к мистике и смерти - автора первого английского готического романа) Фюссли был "сумасшедший, более чем сумасшедший, самый сумасшедший, насколько это возможно". Такие слова от автора триллеров того времени 0 дорого стоят... И основание под ними было: даже для английской романтической живописи (а Фюссли - представитель именно этого направления) такое избыточное внимание именно к смерти, кошмару, ужасу казалось, в первую очередь, признаком какой-то неадекватности. А темные тона картин, предпочитаемые Фюссли? А его образы? Один облик ночного кошмара в виде головы слепой лошади чего стоит!

Между тем, фамилия художника была не Фюссли, а Физели. И был он не англичанином, а швейцарцем. Да и рисовать он не собирался - его прельщала карьера критика и писателя. Карандашные наброски он делал для развлечения, сам для себя. Но один из друзей их рассмотрел, и настоял: Фюссли (это было уже в Англии; его швейцарскую фамилию произносили так) нужно учиться живописи и рисовать профессионально.

После завершения обучения Фюссли начинает показывать свои работы на больших выставках - и производит фурор. Так, знакомые всем и много раз изображенные образы еще никто не рисовал. Создает ли живописец полотно, изображающее сцену из Шекспира, античного мифа или народной легенды - он всегда оригинален и находит новые способы построить композицию и колорит. Колорит, впрочем, обычно мрачен.

Применительно к этой работе (вернее, их две копии и еще одна на схожий сюжет) можно сказать тоже самое. Изображенная сцена - сюжет из мифа, но не античного, а североевропейского. Мифы и легенды Северной Европы, Скандинавии и немецких земель популярны в нашей культуре меньше, чем античные. А значит, и картины мира наших предков, и восприятие ими самих себя мы знаем хуже. Что не очень хорошо, как мне представляется.

Но в данном конкретном случае мы знаем достаточно много, чтобы понять о чем речь. Сцена, которая изображена - часть сюжета "Песни о Нибелунгах", сборника многих сказаний, объединенных едиными героями и традицией. Позднее изложение "Песни..." в рукописном виде относится к XII-XIII векам, и мы хорошо знаем хотя бы такой вариант (с греческой мифологией, кстати, ситуация примерно такая же: большая часть известного - из поздних антологий).

Общая канва сюжета такова: Кримхильда - дочь одного из могущественных королей Бургундии, сестра другого её короля и его братьев. Не путайте с Бургундией - частью Франции. Территориально - похожи, реально - это совсем разные статусы. До гибели Карла Смелого, Бургундия - вообще независимое государство (правда, герцогство, не королевство) - и одно из сильнейших в Европе, между прочим. Еще в детстве она видит сон, из которого узнает, что её муж погибнет из-за неё. Поэтому, когда она вырастает в весьма привлекательную девушку (и к тому же, сестру короля Бургундии) и вокруг неё начинают виться женихи - она всем отказывает под разными предлогами. Но Зигфрид, молодой король Нидерландов, влюбляется в неё - и добивается взаимности. Девушка решает, что "сны иногда - просто сны" - и соглашается на брак.

Формально Нидерланды - подчиненная Бургундии территория и Зигфрид - вассал брата Кримхильды, Гюнтера. Так что, брак получается между своими, что хорошо. Зигфрид с Кримхильдой счастливы, удаляются на родину мужа, где он передает корону своему сыну и живет с молодой женой в радости. Фактически, удалившись от всего мира.

Что вызывает неудовольство Гюнтера и его жены, Брунхильды. Ибо, какого, собственно? - вассал должен регулярно появляться и нести службу при дворе сюзерена. А Зигфрид филонит. Соответственно, жена вассала должна регулярно появляться и оказывать почести жене его господина - но от Кримхильды не дождешься...

Дальше выясняется, что снам иногда стоит верить...

Зигфрида и Кримхильду вызывают в Вормс, к престолу Гюнтера. Те с удовольствием приезжают в гости. По прибытии положено вместе прослушать мессу в христианской церкви. На входе в собор Кримхильда устраивает Брунхильда (жене сюзерена её мужа, напомним) скандал по поводу того, кто из них должна зайти первой. При этом оскорбляя Брунхильду: мол, Зигфрид-то, конечно, вассал Гюнтера, но первую брачную ночь Брунхильда, обманувшись, провела именно с Зигфридом (что правда). Мужья утихомиривают жен и договариваются все забыть. Но в свите Брунхильды состоит враг Зигфрида, Хаген. И он решает не забывать...

Спустя какое-то время чуть не начинается война. Поскольку Зигфрид - вассал Гюнтера, ему положено отправляться с войском. Перед выходом Кримхильда продолжает делать глупости. Она не находит никого лучше Хагена, чтобы попросить его защищать Зигфрида с тыла: в юности он убил дракона и искупался в его крови; теперь он весь такой неуязвимый - кроме одного места между лопаток, на которое во время купания упал осиновый листик. Хаген просит (и она соглашается) пометить это место специальным крестиком, "чтобы он знал, куда нельзя дать поразить Зигфрида ни в коем случае". Зачем нужен крестик на одежде, если поверх неё три слоя доспехов и как Хаген собирается его так разглядеть - не уточняется.

Юлиус Кнорр фон Карлсфельд, "Кримхильда провожает Зигфрида на войну", 1843. Как там можно было разглядеть крестик...

По поводу такого количества неумных поступков и подсознательного стремления к смерти мужа - хорошо бы высказался Фрейд. Но он тогда еще не родился...

Война, правда, скоро отменяется - но крестик уже вышит. Для знатных людей того времени - если уж не война, то поехали на охоту: с развлечениями было и вправду не очень...

До Кримхильды что-то начинает доходить. Прямо перед отъездом мужчин в лес, она видит очередной пророческий сон - и уговаривает Зигфрида не ехать.

Тоже Фюссли: "Кримхильда видит во сне мертвого Зигфрида" (1818)

Тот, понятно, не соглашается выезжает со всеми. А крестик-то виден хорошо: на охоту ездят не в боевых доспехах, а в повседневной одежде.

На охоте происходит то, что и должно произойти: Хаген заманивает Зигфрида в лес, где бьет его копьем в спину, как раз в крестик. Гюнтер и прочая свита все видят, все знают - но убийца объясняет им, что мол, не преступление совершил - а за поруганную честь его госпожи (и жены Гюнтера, вообще-то) отомстил. Гюнтер соглашается, что дело стоит замять...

И опять Юлиус Кнорр фон Карлсфельд, 1814. Крестика не видно - но он есть и хорошо заметен на рубахе.

Тело привозят в город, Кримхильда, наконец понимает, к чему привели её действия - падает на тело Зигфрида и плачет. О чем и картина.

Потом Хагена разоблачат (несмотря на противодействие короля), Кримхильда погорюет тринадцать лет, а потом выйдет замуж вторично. За вождя гуннов. И вместе с ним устроит то, что стало прообразом "кровавой свадьбы" в "Игре Престолов"...