Анку - вестник смерти, сама смерть, соработник Бога...

Сегодняшнее знакомство - с очередной персонификацией смерти. Вернее - с очередным. Потому что, в отличие от большинства культур - у бретонцев (не путайте с британцами, это жители северо-запада современной Франции - хотя корни у них во многом общие), Смерть - мужского рода.

И не просто мужского. Анку - так его зовут - это еще и слово множественного числа. На первый взгляд, самое простое объяснение в том, что речь о некоем представителе "всех умерших", таком "коллективном трупе". Но - кому как, конечно - лично мне представляется, что речь здесь о pluralis majesticus, "множественном числе величия". Это такое подчеркивание высочайшего статуса того, о ком следовало бы говорить в единственном числе, но говорят во множественном.

Все, несомненно, вспомнят школьный курс истории и рассказы о документах, подписанных российскими монархами. По модели "Мы, Николай Второй" (ну, или Первый). Но тоже самое "множественное величия" употреблено и в оригинальном тексте Книги Бытия. Еврейское "Брешит бара Элогим га-шамаим вэ га-арец" как раз и означает "Вначале сотворил БОГИ небеса и землю". Глагол, заметим, тут в единственном числе, так что речь идет именно об одном персонаже.

Атеисты советского разлива очень любили эту цитату, как "доказательство изначального многобожия иудеев". Многобожие, конечно, имело место. Но именно это место - о другом: Вселенная сотворена неким существом, которое старым словом "бог" и называть-то неправильно...

Но вернемся к нашему персонажу. Раз вспомнили о словах - давайте еще чуть-чуть о них. Считается, что древнебританское "ancou" связано с общееевропейским корнем *ank, имевшим значение... "необходимость", "принуждение".

Вспомните древнегреческую Ананке - персонификацию (или богиню?) необходимости...

Общий смысл ясен - смерть это обязательная для всех, процедура. И в бретонских, и в других (в том числе - русских) легендах есть общий сюжет: человек ищет крестного для своего ребенка - и отказывает и Богу, и черту, и Святому Петру - не проявляют они равную для всех справедливость. А вот Смерть ему в этом качестве кажется весьма подходящей - именно потому, что ко всем подходит одинаково и "мзды не берет". Потом Смерть обучает крестника чему-то полезному... ну, например, делать вид, что он лечит больных, он нарушает её условия... но, тут не место пересказывать эти (очень интересные именно по "интернациональности") легенды.

Про Анку, заметим, такие легенды тоже существуют...

А раз уж появились Бог и Дьявол... что ж, пару слов о взаимодействии представлений об Анку с христианской культурой нужно сказать.

Во-первых - в отличие от многих своих "коллег" в католическую логику Анку отлично "вписался". Неизбежность смерти (и адских мук для грешников, конечно же) - ну очень хорошее основание для множества проповедей. Если какое-то специальное поклонение персонифицированной Смерти в мужском облике и существовало (следов не сохранилось) - оно, конечно же, ушло. А на бытовом, "народно-христианском" уровне его пережитки никому не мешали.

В частности, Анку приобрел новый для себя атрибут - косу. Раньше его не было. Анку (да и вообще вестники Смерти) пользовался дубинкой или копьем. Это сохранилось даже в языке - в бретонская поговорка "Жизнь идет - смерть приходит" буквально звучит "Время вертится - Анку ударяет". Впрочем, связь смерти и внезапного удара, отнюдь не исключительно кельтская мифологическая "фишка". Даже в русском сохранилось "убить - бить"... И мы можем видеть на конкретном примере, как соединяются воедино старые представления с новыми: коса появилась, но - чтобы принцип "смерть ударяет" был сохранен - она, по народным поверьям либо развернута лезвием в другую сторону, либо заточена не та часть, что у "нормальной" косы.

Картинка тут так себе - но общий принцип показан верно: коса Анку устроена так, что косить ей неудобно, зато удобно бить:

Важно и отношение Анку с Всевышним Богом в книжно-церковной и народной традиции. Понятно, что для христиан было очевидно: Господь - самый великий, все остальные - не более, чем его слуги. Но Анку, если и слуга (точнее - соработник), то какой-то странный. Он не враг Бога, не стоит на стороне Дьявола - он выполняет распоряжения или просьбы Бога, но в ранге "почетного посланника":

Зовут меня Анку. Я - почетный посланник.

Бог призывает меня, чтобы я выполнил мой долг.

Если будет угодно Господу - Он будет повелевать,

А я - уж поверьте мне - буду Ему служить.

- говорит Анку в одной из пьес народного театра.

Такое своеобразное положение Анку в иерархии народно-христианской мифологии в легендах объясняется тем, что именно Анку (а не Каин) был первым сыном Адама и Евы (а Каин вообще был рожден от Евы и Сатаны). И "в наказание за грех отца Господь повелел ему до скончания времен убивать всех живущих на земле".

В одной из быличек Анку является стражем дерева познания Добра и Зла до сих пор произрастающем (хотя и не в Раю, а на удаленном острове, аналоге русского Буяна)

Его "долг", впрочем, совсем не всегда связан с непосредственной отправкой человека в загробный мир (хотя и такое случается). Намного чаще Анку в легендах и сказках приходит заранее, предупреждая о грядущей смерти (и часто - изрядно заранее, за несколько лет). Объясняется это в той же логике, где Анку - сын Адама: согрешил-то не он, а его отец; а Анку жалко всех людей и он (сам обреченный никогда не попасть в Рай) очень хочет, чтобы все там оказались - потому и дает время приготовиться. Впрочем, обычно это помогает лишь "хорошим христианам", заядлые грешники же продолжают свои бесчинства и смерть для них оказывается жестоким наказанием. Праведник же страдает в этом мире, но получает избавление от страданий здесь и блаженство там.

То есть, Анку - ни разу не представитель дьявольского воинства; он не искушает людей, а наставляет их на истинный путь, напоминая - вполне благочестивое христианское действие - о неизбежности смерти.

Анку и его повозка. Поздняя статуэтка, что видно из "обычного" положения косы, что вкупе с традиционным представлением об Анку, как одетом скелете (на побережьи - в рыбацкую одежду, вглуби страны - в крестьянскую) рисует скорее хрисианский, нежели традиционный образ смерти. В повозке - мертвое тело.

Важно, что в отличие от нечисти, Анку обычно появляется днем (хотя в местных легендах есть упоминания о повозке Анку, проезжающей мимо жилых домов по ночам - но это, скорее про спешный перевоз вновь умершего, без остановок на ночёвку). Это еще раз подчеркивает: Анку - не представитель дьявольских сил.

К тому же, регулярно встречается сказка, где частью сюжета является... женитьба Анку. Женой иногда является женщина уже преклонного возраста, но чаще - вполне себе обычная крестьянка или рыбачка. У них, впрочем, никогда не бывает детей, что неудивительно. А вот родственники у жены всегда есть - и они всегда любопытствуют насчет рода занятий своего свояка. Анку удовлетворяет их любопытство... и они узнают много интересного о себе.

Сам факт присутствия распространенного сказочного мотива замужества за вестником смерти сразу же напоминает нам о другом типе историй, самой известной из которых является русская сказка "Морозко". Да, она тоже про это.

Стоит сказать пару слов и о способах передвижения Анку. Считалось, что его повозка (старая и скрипучая) без малейших усилий проезжает по любой распутице. Но все-таки, название "дорог Анку" (до сих пор сохранившееся в местной топонимике) закрепилось за узкими тропинками вдоль больших дорог, которыми пользовались во время сезонов дождей, когда основные заливало. После введения современных систем осушения они стали не нужны, но названия остались.