Аэндорская волшебница - некромантия по-библейски

Первая книга Царств - не самое популярное место в христианской Библии. Однако, то место из неё, где повествуется о вызывании волшебницей духа пророка Самуила по заказу царя Саула, знают, пожалуй, все.

Что неудивительно. Как только человек создал идею о том, что есть наш мир, где обитают живые - и должен быть какой-то еще, куда уйдут мертвые - люди заинтересовались тем, как мертвые оттуда возвращаются. Действительно, если они где-то есть - то должен же быть способ как-то с ними вступить в контакт. Если мы попасть "туда" не можем - то, может быть, они могут прийти к нам?

Понятно, что в своем живом теле они не должны появляться - значит, они приходят, как духи. А если они приходят - то зачем? Если для древних народов однозначно было, что единственной мотивацией может быть желание навредить (что сразу же отразилось в похоронных обрядах: насколько мы знаем, до того, люди не принимали мер к тому, чтобы помешать покойнику вернуться) - то позже стали придумывать, какую именно пользу можно было бы извлечь из такого визита.

Очевидно, что основная - дать информацию о том, что нас ждет в будущем или о том, что скрыто от нас сейчас. Мертвые-то живут там, где времени нет, будущее для них открыто. Такое вопрошание мертвых получает у греков название "некромантия" (мертвое гадание) и позже начинает использоваться для обозначения вызывания мертвых вообще.

Например, в конце XIX века появляется мода на общение с собственными усопшими родственниками для скучающих живых. Примерно, в таком виде, спиритизм (такая "некромантия-лайт") доживает до наших дней - и даже переживает иногда резкие всплески популярности.

Но в библейские (т.е. очень давние) времена некромантия - дело серьезное, требующее значительной смелости и особой подготовки. История Аэндорской волшебницы - про это.

Примерно за тысячу лет до нашей эры древние евреи устанавливают у себя царскую власть. Первый царь, Саул, занимает пост управителя государства после последнего пророка того времени, Самуила. Т.е. до того евреи подчинялись власти клира, теперь гражданская администрация стала главенствующей. Однако, это не сильно умалило влияния пророков и первосвященников. Да и цари старались править в согласии с заповедями своего иудейского Б-га (евреи не пишут в этом слове гласную "о", поскольку в их религии имя Бога не должно произноситься полностью), Иеговы (а это уже современное прочтение, евреи не против).

В частности, исполняя заветы Б-га, первый царь приказывает изгнать из земель Израиля всех "прорицателей, колдунов и вызывателей мертвых". Ему в них нужды не было - даже по мелким вопросам он советовался непосредственно с Б-гом - и полагал, что любой может так же. Впрочем, несмотря на запрет - гадатели и общающиеся с мертвыми в землях Израиля существовали. Столь древняя культура (еще Гильгамеш советовался с духом мертвого Энкиду) не могла исчезнуть по повелению. Именно тогда, кстати, сформировался весь тот набор приемов, который используют сейчас устроители "спиритических сеансов" - ароматизаторы, траурная символика, стеклянные черепа - и помощники, сидевшие за стеной и имитировавшие "голос мертвого".

Но в какой-то момент Господь прекратил отвечать Саулу на вопросы. То ли он его сильно достал - то ли дело было в том, что Саул разрушил поселение пророков, "божьих людей" и перебил большинство. А на страну именно в этот момент пошли войной старые враги евреев, филистимляне. Привыкший знать исход всех событий заранее Саул вопрошал-вопрошал - да и решил, что если не так, то узнает все другим способом.

Он приказывает найти ему "женщину, вызывающую мертвых". Характерно, что именно женщину - сейчас бы к этому отнеслись, как к сексизму. Таковая сразу же находится, причем буквально в соседней деревне. Саул не устраивает скандал подчиненным: "мол, чего так плохо царские указы выполняют" - а обходится с волшебницей ласково, обещает, что ничего ей не будет и просит вызвать дух его предшественника Самуила. Кому, как не пророку знать будущее - логично решает он.

Женщина вызывает дух, он (или помощник за стенкой отвечает на вопросы). Сам Саул его не видит, но слышит голос. Но колдунья видит - и по его положению (вниз ногами, а не вверх, как обычно) понимает, что заказчик - не меньше, чем царь, которого дух уважает. А Царь Израиля - Саул, который известен как раз преследованием колдунов и некромантов. Женщина складывает два и два и пугается. Но Саул еще раз уверяет её, что ничего плохого ей не сделает - и спрашивает Самуила, что, собственно, его ждет. Самуил отвечает, что Саул своими грехами прогневал Иегову, тот теперь отвернулся от него - и завтра будет великая битва, в которой и Саул, и его дети погибнут.

Примерно так и происходит. Сыновья Саула погибают, а сам он кончает с собой.

Жан Фуке, Гелвуйская битва (иллюстрация к книге Иосифа Флавия "Иудейские древности"), 1470

Античность с иудейской религиозностью знакома не была. Средневековье осуждало и занятие колдовством и все подобное, поэтому тема такого проступка царя Саула особо не поднималась.

Среди редких примеров обратного - иллюстрация к Библии. Призрак Самуила поднимается из могилы. XV век

Чуть более позднее изображение - христианская трактовка сюжета налицо: вызывание духа из могилы (из ада) происходит на фоне стандартного изображения шабаша ведьм. Не по тексту - зато идеологически верно.

В конце средневековья и в начале Возрождения Саул становится не просто царем-грешником, но еще и тираном. Живописцы позднего барокко и романтизма, уделяющие много внимания использованию новых световых эффектов и художественному изображению противоположностей Зла и Добра, уделяют сюжету много внимания. Но концентрируются, в основном, на образах Саула и Самуила - сама некромантка остается "на заднем плане". Либо её образ предстает, как однозначно негативный.

Бернардо Каваллино, "Тень Самуила является Саулу" (1650) Аэндорская волшебница, конечно показана, как один из главных персонажей - но внимание на ней почти что не акцентировано

Януариус Цик (1753). Волшебница тут, напротив, центральная и самая яркая фигура - но фигура однозначно отрицательная, представляющая (середина XVIII века - "Просвещение на марше") древнее суеверие, а не могучую магию.

Матиас Сторм, "Саул у Аэндорской ведьмы" (1635). Картина веком ранее предыдущей - на ней волшебница вообще обозначена ведьмой (хотя в оригинальном тексте это слово по отношению к ней не употребляется)

Николай Ге, "Саул у Аэендорской волшебницы" - хоть уже не у "ведьмы", слава Богу.

Конец XIX и ХХ век привносит в рассмотрение сюжета тему женской силы и особых женских возможностей. Картина на заставке Джона В. Уотерхауса именно её образом и была вдохновлена.

Генрих Семирадский (1902). Тут вообще одни женщины - и при чем тут Саул и Самуил, непонятно...